Сообщение про эзопа и лафонтена. Лафонтен, жан
Жан де Лафонтен (Jean de La Fontaine) родился 8 июля 1621 года во французском городке Шато-Тьерри, что в Шампаньи, где отец его, Шарль де Лафонтен, служил лесничим. В школе юный Лафонтен не проявил своих ярких способностей. Двадцати лет, прочитав несколько книг духовного содержания, он решил поступить в Сен-Маглуарскую семинарию, но пробыл там всего около года. Его примеру последовал брат Клод, который окончил курс с успехом и стал священником.
Когда Жану минуло двадцать шесть лет, отец женил его и передал обязанности лесничего. Демон поэзии на тот момент еще не посещал Лафонтена.
Как-то Лафонтену пришлось слышать декламацию одной из од; это произвело впечатление на будущего поэта: он прочёл всего Мальэрба и пытался подражать ему. Но Мальэрб один мог бы и испортить вкус Лафонтена, если бы друзья его Пентрель и Макруа не посоветовали ему прочесть образцы других авторов, имеющих большее значение в литературном мире. Из древних авторов Платон и Плутарх вскоре сделались его любимцами; ему приходилось читать их в переводе, так как греческого языка Лафонтен не знал. Он увлекался также Горацием и Вергилием, которых в состоянии был понимать в подлиннике. Из современных ему авторов он предпочитал Рабеле, Маро, Де-Перье, М.Ренье и Урфе.
Брак не изменил его переменчивых вкусов. Мария Эрикар, на которой родители заставили его жениться в 1647 году, была женщина красивая, неглупая; но природа не одарила её твёрдым характером, любовью к порядку и труду; вообще у неё не было тех качеств, которые могли бы оказать дисциплинирующее влияние на мужа. В то время, как она зачитывалась романами, он грезил собственными стихами и произведениями его любимцев. Семейное счастье молодых супругов длилось недолго.
После смерти своего отца Лафонтен, по собственному выражению, «проел» полученное от него наследство, приданого жены хватило также не надолго. Волей-неволей семье приходилось довольствоваться содержанием, которое Лафонтен получал в качестве лесничего. Никакого другого занятия он себе не выбрал.
Есть основания предположить, что Лафонтен-лесничий ограничивался продолжительными прогулками по лесу, отдаваясь своей природной склонности к мечтательности. Действительно, делом он, по-видимому, занимался очень мало, так как после многолетней службы он не имел некоторых элементарных понятий о лесном хозяйстве и технике. Его очаровывала поэзия; первые попытки его ограничивались небольшими стихотворениями, написанными по поводу различных случаев жизни; в Шато-Тьеррском обществе вещицы эти пользовались большим успехом. Лафонтен задумал тогда написать комедию, но, за недостатком изобретательности, он заимствовал интригу у одного из своих любимых классиков, изменил имена действующих лиц, и следил за текстом подлинника в подражательной форме. Но выбранная пьеса не подходила к французскому театру, автор не пытался добиться постановки её на сцену, но выпустил её в свет; этим произведением, с недурною версификацией, Лафонтен обратил на себя внимание. Ему было 32 года.
В ту пору родственник Лафонтена, советник короля, Жаннарт, представил его суперинтенданту Фуке, покровительствовавшему литераторам. Фуке предложил ему сделаться постоянным поэтом, назначив ему содержание в тысячу ливров. Каждую четверть года Лафонтен представлял своему патрону по одному стихотворению. О годах, проведённых Лафонтеном в роскошной обстановке дворца Фуке, Лафонтен вспоминал впоследствии с особым удовольствием.
С того времени, как Фуке впал в немилость, Лафонтену пришлось проводить большую часть времени в своей семье; но, как и раньше, он тяготился обязанностями семьянина. Даже сын, родившийся у него, не в состоянии был привязать его к семье.
Шато-Тьерри казался ему могилою. Он последовал в Лимож, за своим родственником Жаннартом, высланным вместе с мадам Фуке, делами которой он управлял. Но в Лиможе ему пришлось пробыть не долго. По возвращении оттуда он делил своё время между Шато-Тьерри и Парижем, куда он первое время приезжал с женой, потом – один.
Жизнь двумя домами расстраивала его и без того сильно пошатнувшиеся дела; но, благодаря свойственной ему беспечности и немалой доли эгоизма, это его беспокоило очень редко. С этого времени начинается его дружба с Расином, с которым Лафонтен познакомился через Мольера. Расин был дружен с критиком Буало, а Мольер – с литератором Шапелем. Образовался дружеский кружок, весело проводивший часы досуга в беседах. Лафонтен был душой этой компании.
Лафонтену, между тем, минуло уже сорок лет, а он всё ещё считался салонным поэтом. В эту пору его пригласила в качестве личного секретаря герцогиня Орлеанская, вдова Гастона, брата Людовика XIII. При маленьком Люксембургском дворе, где Лафонтен был любезно принят, он вскоре сумел приобрести всеобщую симпатию. Герцогиня Бульонская предложила Лафонтену применить свой талант для подражания Ариосто и Бокаччо. Совет этот пришёлся на руку литератору. Лафонтен дебютировал «Жокондою». Рассказ этот, представляющий свободное подражание Ариосту, вызвал полемику. Но, как бы то ни было, «Жоконда» имела успех, и Лафонтен написал ещё несколько новелл в том же роде.
Однако характер этих последних произведений не понравился Людовику XIV и Кольберу (французский государственный деятель). Притом и падение Фуке ещё не было забыто. Монарх обещал вернуть Лафонтену свою милость, если он даст слово «исправиться» — изменить характер своих произведений. Лафонтен дал слово. Он решил поработать на пользу обучения и развлечения начинавшего своё образование дофина. Это был почётный способ для поправления своей репутации в глазах монарха и его приближённых. Лафонтену явилась мысль подражать Федру и Эзопу, и он принялся за работу.
Первый сборник басен, состоявший из шести книг, вышел в свет в 1668 году, под скромным заглавием: «Басни Эзопа, переложенные в стихах Ж. де-Лафонтеном», он был посвящён дофину.
По смерти герцогини Орлеанской Лафонтену оказала покровительство мадам де Ла Саблиер, собиравшая в своём салоне учёных и литераторов. До 72-летнего возраста Лафонтен оставался другом дома мадам де Ла Саблиер, где вращался в обществе наиболее выдающихся людей Франции того времени. Двадцать лет он прожил в доме мадам де Ла Саблиер, не зная никаких забот. При таких условиях он отдался вполне демону поэзии, который не покидал его до самой смерти.
Первые басни Лафонтена встретили хороший приём, имели всеобщий успех; дальнейшие – поддерживали его реноме. Урывками был написан им роман «Психея», в котором проза местами прерывается небольшими стихотворениями. Впоследствии Корнейль и Квино переделали этот роман в оперу, музыка была написана Люлли. Попытки Лафонтена в области драматической литературы оказались менее успешными. На сцену была поставлена только небольшая пьеса его «Флорентинец», в которой есть сцены, достойные Мольера.
Поэтические произведения Лафонтена нисколько не умаляют его значения; как баснописец же Лафонтен стал бессмертным. Басня, в той форме, которую ей придал Лафонтен – одно из счастливейших творений человеческого ума. Басни его завораживают своей жизненностью; иллюзия полная: басня была пережита автором, а потому очаровывает и читателя. Лафонтен действительно видит то, что описывает. Собственно говоря, басни Лафонтена не читаешь и не запоминаешь: их смотришь и слышишь.
Не следует полагать, что до Лафонтена у французов не было басни: одно из лучших произведений этого рода – «Роман Лисицы» представляет действительную историю из жизни средневековых феодалов; действующие лица – животные, аллегорически изображающие людей.
Лафонтен же непосредственно пользовался древними оригиналами: Эзоп, Федр, Бидпаи – вот обычные его образцы. Оригинальность Лафонтена не исчерпывается складом его ума и воображения, она проявляется и в его языке. Слог его изящный, естественный, своеобразный.
После выхода в свет второго сборника басен, который Лафонтен преподнёс Людовику XIV, баснописец был избран в члены Парижской Академии. Заседания Академии его очень интересовали, и он аккуратно посещал их.
Во время тяжкой болезни Лафонтена, когда со дня на день ожидали его смерти, умерла в уединении его патронесса, мадам де Ла Саблиер. По выздоровлению Лафонтена, один из его друзей, Гервар, предложил ему поселиться в его отеле на улице Платриер. В этих роскошных покоях, украшенных произведениями кисти Миньярда, Лафонтен провёл последние два года своей жизни. Он посещал ещё Академию, но чаще стал ходить в церковь; он переложил в стихотворную форму несколько псалмов, продолжал писать басни. Кроме того, он принимал деятельное участие в воспитании молодого герцога Бургундского. До самой смерти Лафонтен сохранил свежесть ума и любезность общения.
Лафонтен мирно скончался 13 февраля 1695 года, после нескольких месяцев крайней слабости, на 74 году жизни. Когда его старинный друг Макруа получил известие о смерти его, он написал трогательные строки: «Мой дорогой и верный друг, господин де Лафонтен, умер. Мы были с ним друзьями более пятидесяти лет, и я благодарю бога, что до самой старости ни одно облачко не омрачало нашей дружбы, и что я одинаково нежно любил его до самого конца. Я не знал человека более искреннего и правдивого, чем Лафонтен: не знаю, солгал ли он хоть раз в жизни».
Адаптация текста: Ирис Ревю
ЛАФОНТЕН, ЖАН ДЕ (La Fontaine, Jean de) (1621–1695), французский поэт. Родился в Шато-Тьерри 8 июля 1621. С детства отличавшийся непокорным нравом, был отправлен изучать право в парижскую ораторианскую семинарию. Вернувшись в родительское имение в Шампани, где его отец был королевским губернатором, двадцатишестилетний Лафонтен женился на пятнадцатилетней Мари Эрикар. Брак оказался неудачным, и Лафонтен, презрев семейные обязанности, в 1647 отправился в Париж с намерением посвятить себя литературной деятельности. В 1657 он обрел покровителя в лице министра Фуке, которому посвятил несколько стихотворений, в том числе знаменитую Элегию к нимфам в Во (Elégie aux nymphes de Vaux , 1662).
В 1667 патронессой Лафонтена стала герцогиня Бульонская. Продолжая сочинять достаточно вольные по содержанию поэмы, он в 1665 издал свой первый сборник Рассказы в стихах (Les nouvelles en vers ), за которым последовали Сказки и рассказы в стихах (Contes et nouvelles en vers , 1664–1671) и Любовь Психеи и Купидона (Les amours de Psyche et de Cupidon , 1669). Оставаясь до 1672 протеже герцогини Бульонской и желая доставить ей удовольствие, Лафонтен стал писать Басни (Fables ) и выпустил первые шесть книг в 1668. В этот период в число его друзей входили Н.Буало-Депрео, мадам де Севинье, Ж.Расин и Мольер. Перейдя в конечном счете под покровительство маркизы де ла Сабльер, поэт в 1680 завершил издание двенадцати книг Басен и в 1683 был избран членом Французской Академии. Умер Лафонтен в Париже 14 апреля 1695.
Рассказы в стихах и небольшие поэмы Лафонтена сейчас почти забыты, хотя они полны остроумия и представляют собой образец классицистского жанра. На первый взгляд отсутствие в них моральной назидательности находится в явном противоречии с сутью жанра. Но при более вдумчивом анализе становится ясно, что многие из басен Эзопа, Федра, Невле и других авторов в переложении Лафонтена утеряли свой назидательный смысл, и мы понимаем, что за традиционной формой скрываются не вполне ортодоксальные суждения. Через сто лет после появления Басен Лафонтена Ж.-Ж.Руссо, уловив этот глубинный «имморализм», выступил против того, чтобы их читали дети, которым, впрочем, они никогда и не предназначались.
Начало литературной деятельности
Жан де Лафонтен родился 8 июля 1621 в маленьком городке Шато-Тьерри (Франция), в семье провинциального чиновника. Лафонтен с детства имел непокорный и дерзкий характер. Отец его служил королевским лесничим, и Лафонтен провёл детство среди лесов и полей. Затем отец отправил его изучать право в парижскую семинарию "Оратуар", однако юный Жан увлекался по большей части философией и поэзией.
Вернувшись в отцовское имение в Шампани, он в 26 лет женился на 14-летней Мари Эрикар. Брак оказался не самым удачным, и Лафонтен, презрев семейные обязанности, в 1647 отправился в Париж с намерением полностью посвятить себя литературной деятельности, где и прожил всю жизнь среди друзей, поклонников и поклонниц его таланта; о семье своей он совершенно забыл, годами не видясь женой, время от времени пописывая ей письма. Между тем из его переписки с женой становится ясно, что он сделал её поверенной своих многочисленных романтических приключений, ничего от неё не скрывая. Что при этом чувствовала бедная Мари, предположить нелегко. Лишь изредка, по настоянию друзей, ездил на короткое время на родину. На своих же детей он так мало обращал внимания, что, встретившись в одном доме со своим взрослым сыном, не узнал его.
Эпиграмма на узы брака
Жениться? Как не так! Что тягостней, чем брак?
На рабство променять свободной жизни блага!
Второй вступивший в брак уж верно был дурак,
А первый - что сказать? - был просто бедолага.
Рассказывают такой анекдот. Однажды супруга зашла в его кабинет и застала мужа рыдающим над рукописью. На вопрос о причине горя муж прерывающимся голосом прочитал главу из повести, в которой герой не может соединиться со своей любимой. Жена Лафонтена тоже зарыдала и стала просить:
— Сделай так, чтобы они все-таки были вместе!
— Не могу,— ответил супруг,— я пишу еще только первый том.
Лафонтен вёл активную светскую жизнь, предаваясь развлечениям и любовным интригам, продолжая получать доход с наследственной должности "хранителя вод и лесов", которой лишился в 1674 году по приказу министра Кольбера.
В Париже молодой поэт пришёлся ко двору, сблизившись с кружком молодых литераторов, называвших себя "рыцарями Круглого стола" и считавших высшим авторитетом Жана Шаплена, одного из основателей классицистской доктрины. Под влиянием друзей он перевел комедию Теренция "Евнух" (1654). Интерес к театру сохранился у него на всю жизнь, но подлинное призвание он нашел в малых поэтических жанрах. Его сказки и басни, наполненные яркими образами, пользовались неизменным успехом. Басни Лафонтена замечательны своим разнообразием, ритмическим совершенством, а также глубоким реализмом. Впоследствии некоторые басни Лафонтена были талантливо переведены на русский язык И. А. Крыловым.
В 1658 ему удалось обрести покровителя в лице министра финансов Фуке, которому поэт посвятил несколько стихотворений - в том числе поэма "Адонис" (1658), написанная под влиянием Овидия, Вергилия и, возможно, Марино, и знаменитая "Элегия к нимфам в Во" (1662), и который назначил поэту крупную пенсию. Став на время «официальным» поэтом Фуке, Лафонтен взялся за описание принадлежавшего министру дворца в Во-ле-Виконт.
Поскольку пришлось описывать ещё не завершённый архитектурно-парковый ансамбль, Лафонтен построил свою поэму в форме сновидения (Songe de Vaux). Однако из-за опалы Фуке работа над книгой была прервана. После падения Фуке Лафонтен в отличие от многих не отрекся от опального вельможи. В 1662 году поэт позволил себе вступиться за своего покровителя в адресованной королю оде (l’Ode au Roi), а также в «Элегии к нимфам Во» (L"elégie aux nymphes de Vaux). Этим поступком он, по-видимому, навлёк на себя гнев Кольбера и короля, из-за чего в 1663 ему пришлось отправиться в кратковременное изгнание. По возвращении в Париж он завоевал расположение герцогини Бульонской - хозяйки салона, где собирались аристократы, оппозиционно настроенные по отношению ко двору, потом, когда последняя умерла, и он вышел из её дома, он встретил своего знакомого д’Эрвара (d’Hervart), который предложил ему поселиться у него. «Я как раз туда и направлялся», гласил наивный ответ баснописца.
Версия о том, что в 1659—1665 годах Лафонтен поддерживал приятельские отношения с Мольером, Буало и Расином, выглядит сомнительной. В числе друзей Лафонтена определённо были принц Конде, Ларошфуко, мадам де Лафайет и др.; только к королевскому двору он не имел доступа, так как Людовик XIV не любил легкомысленного, не признававшего никаких обязанностей поэта. Это замедлило избрание Лафонтена во Французскую академию, членом которой он стал только в 1684 году. В ходе «спора о древних и новых» Лафонтен не без колебаний встал на сторону первых.
Издание первого сборника
В 1665 Лафонтен издал свой первый сборник "Рассказы в стихах", а затем "Сказки и рассказы в стихах". «Сказки» начали выходить еще с 1664 года. В первый сборник вошли две сказки — «Джокондо» (Joconde) и «Побитый и довольный рогоносец»; первая из них, основанная на одном из эпизодов поэмы Ариосто «Неистовый Роланд», вызвала оживленную литературную полемику. Последующие выпуски «Сказок» публиковались в 1665, 1671 и 1674 годах. Сюжеты их Лафонтен черпал из Боккаччо, сборника «Сто новых новелл» и у античных писателей. В представлении Лафонтена важнейшей особенностью жанра должно было стать стилистическое и сюжетное разнообразие. Изящная шутливость и гривуазная откровенность этих коротких новелл звучали как своеобразный протест против утвердившегося в придворной среде ханжества. Из всех сказок наиболее фривольный характер носили «Новые сказки», которые спровоцировали многочисленные упреки в непристойности. Это вызвало недовольство Людовика XIV: публикация "Сказок" во Франции была запрещена, а сам поэт подвергся притеснениям.
        |
| иллюстрации к повести «Любовь Психеи и Купидона» |
"Басни"
Кто-то однажды сказал о баснях Лафонтена "Это корзина прекрасных вишен: хочешь выбрать лучшую, а кончится тем, что корзина будет пуста".
Сам баснописец говорил, что привыкнуть можно ко всему на свете, даже к жизни.
— Грешники, участь которых все оплакивают, рано или поздно привыкают и начинают чувствовать себя в аду как рыба в воде,— говорил он.
В меду тонет больше мух, нежели в уксусе.
Вдвойне приятно обманывать обманщика.
Выведи, мой друг, меня сперва из затруднения, а нравоучение ты и потом прочтешь.
Знатные люди в большинстве своем — театральные маски.
Из врагов наших часто следует бояться больше всего самых малых.
Издали — нечто, вблизи — ни что.
Истинное величие состоит в том, чтобы владеть собою.
Каждый льстец живет за счет того, кто его слушает.
Любовь, любовь, когда ты овладеваешь нами, можно сказать: прости, благоразумие!
Мы встречаем свою судьбу на пути, который избираем, чтобы уйти от нее.
На крыльях времени уносится печаль.
Нет ничего опаснее невежественного друга.
Путь, усыпанный цветами, никогда не приводит к славе.
Скрывать что-либо от друзей опасно; но еще опасней ничего от них не скрывать.
Терпение и время дают больше, чем сила или страсть.
Значение Лафонтена для истории литературы заключается в том, что он создал новый жанр, заимствуя внешнюю фабулу у древних авторов (в первую очередь — Эзопа и Федра; кроме того, Лафонтен черпал из «Панчатантры» и некоторых итальянских и латинских авторов Возрождения). Оставаясь до 1672 под покровительством герцогини Буйонской и желая доставить ей удовольствие, Лафонтен стал писать "Басни", которые назвал "пространной стоактной комедией, поставленной на мировой сцене". В 1668 году появились первые шесть книг басен, под скромным заглавием: «Басни Эзопа, переложенные на стихи г-ном де Лафонтеном» (Fables d’Esope, mises en vers par M. de La Fontaine). Именно в первый сборник вошли знаменитые, переложенные впоследствии И. А. Крыловым «Ворона и Лисица» (точнее, «Ворон и Лис», Le Corbeau et le Renard) и «Стрекоза и Муравей» (точнее, «Цикада и Муравьиха», La Cigale et la Fourmi). Второе издание, включавшее уже одиннадцать книг, вышло в 1678 году, а третье, с включением двенадцатой и последней книги — в конце 1693 года. Первые две книги носят более дидактический характер; в остальных Лафонтен становится всё более свободным, соединяет дидактику с передачей личного чувства.
 |
| Madame de la Sablière |
"Басни" Лафонтена отличаются поразительным разнообразием, ритмическим совершенством, умелым использованием архаизмов, трезвым взглядом на мир и яркой образностью. Подобно другим баснописцам, поэт часто использовал олицетворения, опираясь при этом на национальную традицию. Так, уже в средневековом "Романе о Лисе" волк воплощал алчного и вечно голодного рыцаря, лев был главой государства, лис - самым хитрым и пронырливым среди обитателей животного царства. В одной из самых своих известных басен - "Мор зверей" - Лафонтен с помощью олицетворения создал панораму всего общества: звери исповедуются в грехах, чтобы выбрать наиболее виновного и принести его в искупительную жертву богам. Лев, тигр, медведь и прочие хищники признаются в кровопролитии, насилии, вероломстве, но нести наказание за всех приходится ослу, повинному в краже пучка травы с монастырского поля. Еще одним средством обобщения поэт считал аллегорию: в программной басне-трактате "Желудок и Органы тела" он уподобляет королевскую власть желудку - прожорливому, но необходимому для нормальной жизни тела, а в басне "Дровосек и Смерть" показывает крестьянина, который, изнемогая под непосильным бременем налогов, барщины и солдатских постоев, все же отказывается от "освобождения", ибо человек любые страдания предпочитает смерти. Особого внимания заслуживает отношение Лафонтена к "морали", которая является настолько естественным выводом из изображенной ситуации, что нередко вкладывается в уста одного из персонажей. Сам поэт утверждал, что басня должна воспитывать лишь тем, что знакомит читателя с миром. Отказ от назидания находится в явном противоречии с поучительным характером басни, который считался неотъемлемым признаком жанра со времен Эзопа. Через сто лет Жан Жак Руссо, уловив этот глубинный "имморализм", восстал против того, чтобы басни Лафонтена давали читать детям, для которых они, впрочем, никогда и не предназначались.
В 1732 Пьер Хубер Сюблейра (1699 – 1749), знаменитый французский художник и портретист, пишет полотно "Навьюченное седло" по мотивам басни Лафонтена о том, как осёл женскую верность хранил. Герой басни — художник, который безумно ревновал свою жену. Каждый раз, уезжая даже ненадолго из дома, он рисовал осла на интимном месте у жены, наивно полагая, что картинка непременно сотрется во время любовных игр, если благоверная надумает ему изменить. А стало быть, боясь разоблачения, наверняка постарается сохранить верность до его прибытия. Однако счастливым соперником оказался другой художник. И, хотя изображение осла стёрлось, но любовник перед этим успел тщательно скопировать его на лист бумаги. Вот только, перерисовывая осла обратно на тело, он не удержался от того, чтобы не навьючить на него седло. Ну, вы поняли, с каким намёком («дорогой друг, я навьючил твоего вола»).
Неразрешимая задача
Добившись благосклонности одной дамы, герцог Филипп Добрый так пленился ее золотыми волосами, что основал в их честь Орден Золотого Руна.
(Из старинной хроники)
Один не столько злой, сколь черномазый бес,
Большой шутник, охотник до чудес,
Помог влюбленному советом.
Назавтра тот владел любви своей предметом.
По договору с бесом наш герой
Любви пленительной игрой
Мог до отказа насладиться.
Бес говорил: "Строптивая девица
Не устоит, ты можешь верить мне.
Но знай: в уплату сатане
Не ты служить мне станешь, как обычно,
А я тебе. Ты мне даешь наказ,
Я выполняю самолично
Все порученья и тотчас
Являюсь за другими. Но у нас
Условие с тобой - одно на каждый раз:
Ты должен быстро говорить и прямо,
Не то прощай твоя красотка дама.
Промедлишь - и не видеть ей
Ни тела, ни души твоей.
Тогда берет их сатана по праву,
А сатана уж их отделает на славу".
Прикинув так и сяк, вздыхатель мой
Дает согласие. Приказывать - не штука,
Повиноваться - вот где мука!
Их договор подписан. Наш герой
К своей возлюбленной спешит и без помехи
С ней погружается в любовные утехи,
Возносится в блаженстве до небес,
Но вот беда: проклятый бес
Торчит всегда над их постелью.
Ему дают одну задачу за другой:
Сменить июльский зной метелью,
Дворец построить, мост воздвигнуть над рекой.
Бес только шаркнет, уходя, ногой
И тотчас возвращается с поклоном.
Наш кавалер счет потерял дублонам,
Стекавшимся в его карман.
Он беса стал гонять с котомкой в Ватикан
За отпущеньями грехов, больших и малых.
И сколько бес перетаскал их!
Как ни был труден или долог путь,
Он беса не смущал ничуть.
И вот мой кавалер уже в смятенье,
Он истощил воображенье,
Он чувствует, что мозг его
Не выдумает больше ничего.
Чу!.. что-то скрипнуло... Не черт ли? И в испуге
Он обращается к подруге,
Выкладывает ей, что было, все сполна.
"Как, только-то? - ему в ответ она. -
Ну, мы предотвратим угрозу,
Из сердца вытащим занозу.
Велите вы ему, когда он вновь придет,
Пусть распрямит вот это вот.
Посмотрим, как пойдет у дьявола работа".
И дама извлекает что-то,
Едва заметное, из лабиринта фей,
Из тайного святилища Киприды, -
То, чем был так пленен властитель прошлых дней,
Как говорят, видавший виды,
Что в рыцарство возвел предмет забавный сей
И Орден учредил, чьи правила так строги,
Что быть в его рядах достойны только боги.
Любовник дьяволу и молвит: "На, возьми,
Ты видишь, вьется эта штука.
Расправь ее и распрями,
Да только поживее, ну-ка!"
Захохотал, вскочил и скрылся бес.
Он сунул штучку под давильный пресс.
Не тут-то было! Взял кузнечный молот,
Мочил в рассоле целый день,
Распаривал, сушил и в щелочь клал и в солод,
На солнце положил, а после - в тень:
Испробовал и жар и холод.
Ни с места! Прóклятую нить
Не разогнешь ни так, ни эдак.
Бес чуть не плачет напоследок -
Не может волос распрямить!
Напротив: чем он дольше бьется,
Тем круче завитушка вьется.
"Да что же это может быть? -
Хрипит рогач, на пень садясь устало. -
Я в жизни не видал такого матерьяла,
Тут всей латынью не помочь!"
И он к любовнику приходит в ту же ночь.
"Готов оставить вас в покое,
Я побежден и это признаю.
Бери-ка штучку ты свою,
Скажи мне только: что это такое?"
И тот в ответ: "Сдаешься, сатана!
Ты что-то быстро потерял охоту!
А я бы мог всем бесам дать работу,
У нас ведь эта штучка не одна!"
           |
| илл. Umberto Brunelleschi к басням Лафонтена |
В 1688 Маргарита де Сабльер удаляется в богадельню, дающую приют неизлечимым больным. Тем не менее, она по-прежнему обеспечивает проживание Лафонтена. Поэт сближается с принцем Франсуа-Луи де Бурбон-Конти. Некоторое время Лафонтен встречается со скандальной госпожой Ульрих.
В 1691 постановка оперы Лафонтена «Астрея» (L"Astree) на музыку Коласса терпит провал. В середине декабря 1692 г. Лафонтен тяжело заболевает и несколько месяцев не встает с кровати. Он совершенно падает духом, особенно когда узнает о болезни драгоценной покровительницы госпожи де Сабльер. Лафонтен теряет вкус к жизни и мирским утехам. Маргарита де Сабльер умирает 8 января 1693 г.
Послание мадам де ла Саблиер
Теперь, когда я стар, и муза вслед за мной
Вот-вот перешагнет через рубеж земной,
И разум - факел мой - потушит ночь глухая,
Неужто дни терять, печалясь и вздыхая,
И жаловаться весь оставшийся мне срок
На то, что потерял все, чем владеть бы мог.
Коль Небо сохранит хоть искру для поэта
Огня, которым он блистал в былые лета,
Ее использовать он должен, помня то,
Что золотой закат - дорога в ночь, в Ничто.
Бегут, бегут года, ни сила, ни моленья,
Ни жертвы, ни посты - ничто не даст продленья.
Мы жадны до всего, что может нас развлечь,
И кто так мудр, как вы, чтоб этим пренебречь?
А коль найдется кто, я не из той породы!
Солидных радостей чуждаюсь от природы
И злоупотреблял я лучшими из благ.
Беседа ни о чем, затейливый пустяк,
Романы да игра, чума республик разных,
Где и сильнейший ум, споткнувшись на соблазнах,
Давай законы все и все права топтать, -
Короче, в тех страстях, что лишь глупцам под стать,
И молодость и жизнь я расточил небрежно.
Нет слов, любое зло отступит неизбежно,
Чуть благам подлинным предастся человек.
Но я для ложных благ впустую тратил век.
И мало ль нас таких? Кумир мы сделать рады
Из денег, почестей, из чувственной услады.
Танталов от роду, нас лишь запретный плод
С начала наших дней и до конца влечет.
Но вот уже ты стар, и страсти не по летам,
И каждый день и час тебе твердит об этом,
И ты последний раз упился б, если б мог,
Но как предугадать последний свой порог?
Он мал, остатний срок, хотя б он длился годы!
Когда б я мудрым был (но милостей природы
Хватает не на всех), увы, Ирис, увы!
О, если бы я мог разумным быть, как вы,
Уроки ваши я б использовал частично.
Сполна - никак нельзя! Но было бы отлично
Составить некий план, не трудный, чтоб с пути
Преступно не было при случае сойти.
Ах, выше сил моих - совсем не заблуждаться!
Но и за каждою приманкою кидаться,
Бежать, усердствовать, - нет, этим всем я сыт!
"Пора, пора кончать! - мне каждый говорит. -
Ты на себе пронес двенадцать пятилетий,
И трижды двадцать лет, что ты провел на свете,
Не видели, чтоб ты спокойно прожил час.
Но каждый разглядит, видав тебя хоть раз,
Твой нрав изменчивый и легкость в наслажденье.
Душой во всем ты гость и гость лишь на мгновенье,
В любви, в поэзии, в делах ли - все равно.
Об этом всем тебе мы скажем лишь одно:
Меняться ты горазд - в манере, жанре, стиле.
С утра Теренций ты, а к вечеру Вергилий,
Но совершенного не дал ты ничего.
Так стань на новый путь, испробуй и его.
Зови всех девять муз, дерзай, любую мучай!
Сорвешься - не беда, другой найдется случай.
Не трогай лишь новелл, - как были хороши!"
И я готов, Ирис, признаюсь от души,
Совету следовать - умен, нельзя умнее!
Вы не сказали бы ни лучше, ни сильнее.
А может, это ваш, да, ваш совет опять?
Готов признать, что я - ну как бы вам сказать? -
Парнасский мотылек, пчела, которой свойства
Платон примеривал для нашего устройства.
Созданье легкое, порхаю много лет
Я на цветок с цветка, с предмета на предмет.
Не много славы в том, но много наслаждений.
В храм Памяти - как знать? - и я б вошел как гений,
Когда б играл одно, других не щипля струн.
Но где мне! Я в стихах, как и в любви, летун
И свой пишу портрет без ложной подоплеки:
Не тщусь признанием свои прикрыть пороки.
Я лишь хочу сказать, без всяких "ах!" да "ох!",
Чем темперамент мой хорош, а чем он плох.
Как только осветил мне жизнь и душу разум,
Я вспыхнул, я узнал влечение к проказам,
И не одна с тех пер пленительная страсть
Мне, как тиран, свою навязывала власть.
Недаром, говорят, рабом желаний праздных
Всю жизнь, как молодость, я загубил в соблазнах.
К чему шлифую здесь я каждый слог и стих?
Пожалуй, ни к чему: авось похвалят их?
Ведь я последовать бессилен их совету.
Кто начинает жить, уже завидев Лету?
И я не жил: я был двух деспотов слугой,
И первый - праздный шум, Амур - тиран другой.
Что значит жить, Ирис? Вам поучать не внове.
Я даже слышу вас, ответ ваш наготове.
Живи для высших благ, они к добру ведут.
Используй лишь для них и свой досуг, и труд,
Чти всемогущего, как деды почитали,
Заботься о душе, от всех Филид подале,
Гони дурман любви, бессильных клятв слова -
Ту гидру, что всегда в людских сердцах жива.
Во время болезни Лафонтен много читает. Вспомнив свое увлечение теологией в молодости, он принимается за Евангелия и перечитывает их многократно. Проникшись божественными истинами, он просит встречи со священником. Его посещает молодой аббат Пуже, и они беседуют о вере и религии почти две недели кряду. Лафонтену не дает покоя вопрос существования рая и ада. Автор фривольных рассказов задумывается, грозит ли ему вечное наказание и может ли он считаться грешником. Узнав об опасениях поэта, Пуже прилагает все усилия, чтобы убедить его публично отречься от своих «нечестивых» рассказов («сказок»). 12 февраля 1693 г. Лафонтен выражает раскаяние за свои рассказы перед лицом делегации Академии, специально прибывшей к нему. По совету аббата Лафонтен уничтожает только что законченное сочинение, обещает прожить остаток жизни в молитве и благочестии и писать отныне только религиозные сочинения.
К маю болезнь отступила, и Лафонтен может вновь посещать заседания Академии. Он держит обещание, данное аббату, и переводит с латинского поэму «Судный день» (ее автором принято считать итальянца Томмазо да Челано). Текст перевода будет зачитан на торжественном заседании Академии по случаю избрания де Лабрюйера. Легкий и изящный стиль поэта оставляет приятное впечатление, несмотря на то, что сюжет ее не так весел, как в «Джокондо» или «Побитом и довольном рогоносце». В сентябре 1693 г. выходит в свет 12-я книга басен. Поэт посвящает ее юному герцогу Бургундскому, внуку Людовика XIV.
Через некоторое время после смерти госпожи де Сабльер грустный и больной Лафонтен принимает приглашение (1694) давних друзей, четы д’Эрвар, с которыми познакомился еще на службе у Фуке, и переезжает к ним. В доме д’Эрвар Лафонтен не прожил и года, но этот последний год его жизни был полон событиями. Он часто ходит в Академию, где его авторитет неуклонно растет. Поэт активно участвует в подготовке первого издания Словаря французской академии, вышедшего в августе 1694 г. Лафонтен даже находит время съездить навестить жену в Шато-Тьерри. Это их последняя встреча...
Болезнь вновь дает о себе знать в начале 1695 г. Однажды февральским вечером, по дороге из Академии Лафонтену стало плохо. Вернувшись домой, он пишет грустное письмо своему верному другу Мокруа. Мокруа, как может, поддерживает его и пытается приободрить: «Если Богу будет угодно вернуть тебе здоровье, надеюсь, ты приедешь провести остаток дней со мной и мы будем часто беседовать о милосердии господнем». Лафонтен умер 13 апреля 1695 г. на семьдесят четвертом году жизни. Во время приготовлений к похоронной церемонии обнаружилось, что тело поэта истерзано власяницей, которую тот, без сомнения, носил уже давно. Похоронили Лафонтена на кладбище Сент-Инносан.
Благодаря Лафонтену литературный жанр басни значительно расширяет свои творческие возможности. Его опытом и приёмами в дальнейшем смогли воспользоваться все последующие баснописцы, в том числе и русские поэты XVIII – начала XIX века. У Лафонтена учились и Сумароков, и Хемницер, и Измайлов, и Дмитриев, и даже знаменитый Крылов. Народное содержание басен объединяет этих двух авторов, творивших в разное время и завоевавших, благодаря своему творчеству, мировую славу. Сам Пушкин восхищался «Сказками» Лафонтена, считая их вершиной достижений шутливой западноевропейской поэзии.
История фонтана «Девушка с кувшином»
В 1808–1810 годах Александр I отдал распоряжение начать благоустройство того участка, где раньше была Катальная гора. Работой руководил садовый мастер И. Буш и архитектор Л. Руска. Между Большим прудом и Гранитной террасой был склон, который оформили в виде зеленых уступов, были проложены дорожки, а устье бокового канальца превратили в фонтан (проект инженера А. Бетанкура). В этот момент и возник замысел декорировать эту территорию парка скульптурами. Но фигура «Молочницы» появилась здесь лишь летом в 1816 году. Статую изготовил известный в то время скульптор П. П. Соколов. Источником сюжета послужила басня Лафонтена «Молочница, или Кувшин с молоком».
Удобно и легко одета,
Кувшин на голову поставив с молоком,
В короткой юбке, чуть не босиком,
Спешила в город на базар Перетта.
Себя мечтой веселой окрыляя,
Молочница решила молодая,
Что будет поставщик на деньги тароват:
«Куплю тогда яиц и выведу цыплят,
У дома, во дворе, их выкормлю прекрасно,
Лисица к ним залезть попробует напрасно;
Я все обдумала хитро, умно и тонко;
Продав цыплят, куплю, конечно, поросенка,
Чтоб вырастить свинью, расходов будет грош,
Ведь поросенок мой и крупен, и хорош,
А денег за него я получу не мало.
Хотела бы я знать, что мне бы помешало
Не нагружать себе напрасно кошелька,
А выбрать в городе корову и бычка,
Мне будет за труды достойная награда
Смотреть, как прыгают они средь стада».
Тут прыгнула она сама так высоко,
Что, уронив кувшин, разлила молоко.
К нему прибавились и новые утраты:
Погиб бычок, свинья, корова и цыплята.
С отчаяньем, полна тоски,
Она глядит на черепки,
На молока погубленного лужу,
Боясь предстать разгневанному мужу.
Все это в басню вылилось потом.
Под именем «Кувшина с молоком».
Кто думал только о делах насущных,
Не строя замков на земле воздушных?
Мечтателей везде и всюду тьма,
Одни по глупости, другие от ума.
Все грезят наяву; мечтать отрадно нам:
Нас сладостный обман возносит к небесам.
Мечтаньям нашим нет предела и конца:
Для нас все почести, все женские сердца!
Я в одиночестве, как все, мечтаю,
Храбрейшему я вызов посылаю,
В мечтах я уж король, народами любимый,
Все новые венцы беру, непобедимый, —
Доколе жизнь безжалостной рукой
Меня не пробудит, вернувши облик мой.
Перевод Б. В. Каховского
Пушкин и Лафонтен
В стихотворении «Городок», отзываясь о своих любимых книгах, Пушкин в шутливом тоне пишет и о французском писателе. Лафонтен для него — прежде всего автор басен, которые входили в программу лицейского обучения. Здесь заметно также восприятие Лафонтена сквозь призму поэзии рококо:
И ты, певец любезный,
Поэзией прелестной
Сердца привлёкший в плен,
Ты здесь, лентяй беспечный,
Мудрец простосердечный,
Ванюша Лафонтен!
Крылов и Лафонтен
В 1805 году молодой И. А. Крылов показал выполненный им перевод двух басен Лафонтена: «Дуб и трость» (Le Chene et le Roseau) и «Разборчивая невеста» (La Fille) известному поэту И. И. Дмитриеву, который одобрил его работу. В январе 1806 года басни были напечатаны в первом номере журнала «Московский зритель»; так начался путь Крылова-баснописца. Проблеме адаптации сюжетов басен Лафонтена Иваном Андреевичем Крыловым посвятил один из последних своих докладов выдающийся русский филолог Сергей Аверинцев.
Басни Лафонтена в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»
«Кот» по гороскопу, М. Булгаков, вероятно, сознательно декорировал свой роман аллюзиями на басню Лафонтена «Кошка, превращенная в женщину»: «Гони природу в дверь — она влетит в окно!» (пер. Н. Карамзина). Маргарита то «царапается тихо», то «соображает, какие именно окна квартиры Латунского», чтобы влететь в них. Мотив кошки-ведьмы, использованный Н. Гоголем («Майская ночь», 1831), был близок и А. Дружинину («кошачьи манеры» Полиньки Сакс (1847). «И я хочу в подвал» (гл. 24), — заявляет Мастер.
Поэт Рюхин (гл. 6) «обогрел у себя на груди змею» (Лафонтен, «Le villageois et le serpent»), а профессор Кузьмин (гл. 18) видит «черного котенка-сироту» («Вы любите кота? Любите: он ведь сирота», — А. Измайлов. «Черный кот», 1824). В басне И. Крылова «Щука и Кот» «дело мастера боится», а его же «Демьянова уха» стилизована в «грибоедовском» разговоре литераторов Амвросия и Фоки (гл. 5).
Оппозиция головы и ног (Берлиоз), головы и внутренностей (буфетчик Варьете), наряду с ключевым словом «члены МАССОЛИТа», может восприниматься как напоминание о лексике А. Сумарокова в его переводе басни Лафонтена «Les membres et l"estomac»:
Член члену в обществе помога...
Все члены и сама безмозгла Голова
Покоятся во гробе
(«Голова и члены», 1762).
В «Сне Никанора Ивановича» (гл. 15) звучит фраза артиста-следователя: «Вот какие басни Лафонтена приходится мне выслушивать». Ведь подбросить могут «ребенка, анонимное письмо, прокламацию, адскую машину...», но не валюту. Аргументы в пользу отказа от денег напоминают басню И.Крылова «Скупой» (1825):
Пей, ешь и веселись
И трать их без боязни!
Именно наличие басенных источников объясняет неточное изложение конферансье «Скупого рыцаря»: барон якобы умер «от удара на своем сундуке с валютой и камнями». У И. Крылова:
Скупой с ключом в руке
От голода издох на сундуке —
И все червонцы целы.
Идиллико-апокалипсическая «сказка» Лафонтена «Филемон и Бавкида» в переводе И. Дмитриева (1805), по нашему мнению, повлияла на изображение судьбы Мастера и Маргариты (Юпитер — Воланд):
«Чета! иди за мной», — сказал отец судьбины. —
Сейчас свершится суд: на родину твою
Весь гнева моего фиал я пролию...
Смерть в одночасье — благо для героев М. Булгакова. У И. Дмитриева:
О, если бы при том и гений смерти нас
Коснулся обоих в один и тот же час.
Повесть Лафонтена «Любовь Психеи и Купидона» пронизывает булгаковский роман: в нем есть и своя прогулка литераторов в Версале (по аллеям Патриарших прудов), и тема света и мглы, и похождения женщины в запредельном мире, и даже неповторимый закат в конце. У Лафонтена Акант (Расин) предлагает друзьям полюбоваться засыпающей природой: «Аканту дали возможность не торопясь насладиться последними красотами дня». У М. Булгакова: «Группа всадников дожидалась мастера молча» (гл. 31). Сопоставление этих двух шедевров — тема особой работы еще и потому, что возникает вопрос о «Душеньке» (1783) И. Богдановича. Так, поза Маргариты на окне (гл. 20), когда она «сделала задумчивое и поэтическое лицо», дразня «борова», пародирует уже не Лафонтена, а испытавшего его несомненное влияние Л. Толстого («Война и мир», т. 2, ч. 3, гл. III): «Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь?»
«Цепочка» людей, охваченных смехом или скорбью, о которой, перефразируя Платона, говорят герои Лафонтена, появляется и у А. Чехова («Студент», 1894): «И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой». В «Мастере и Маргарите», благодаря выкрикам Никанора Ивановича («знатока» басен), «тревога передалась в 120-ю комнату, где больной проснулся и стал искать свою голову, и в 118-ю, где забеспокоился неизвестный мастер и в тоске заломил руки, глядя на луну... Из 118-й комнаты тревога по балкону перелетела к Ивану, и он проснулся и заплакал» (гл. 15).
Краткая биография поэта, основные факты жизни и творчества:
ЖАН ЛАФОНТЕН (1621-1695)
Отец его служил «смотрителем вод и лесов». Род Лафонтена был древним и богатым, предки поэта претендовали на дворянское звание, но так его и не добились. Впоследствии, когда Лафонтен попал в опалу, его обвинили в незаконном присвоении дворянского титула и наложили на поэта крупный штраф. Кстати подчеркнем, что большинство великих писателей Франции времен Людовика XIV вышли из семей провинциальных чиновников, представителей третьего сословия.
В двадцать лет отец отправил молодого человека изучать право в парижскую ораторианскую семинарию. Однако Жан вовсе не стремился стать священником или юристом и посвятил годы учебы глубокому познанию философии и поэзии.
В 1648 году Лафонтен вернулся в Шампань, где унаследовал должность отца. Тогда же по настоянию родителей он женился на пятнадцатилетней Мари Эрикар. Брак оказался неудачным, хотя жена всю жизнь хранила Жану верность и у них были дети. Уехав в Париж, поэт предпочел общество друзей и поклонниц, а о семье вспоминал лишь изредка, преимущественно когда его начинали настойчиво попрекать в забывчивости сердобольные меценатки. Случалось это редко, раз в несколько лет. Тогда Лафонтен ненадолго выезжал на родину или садился писать письмо позабытой супруге. В своих посланиях он подробно описывал Мари все свои романтические любовные приключения. Родные дети поэта мало интересовали. Однажды, встретив уже взрослого сына в светском обществе, он долго не мог понять, кто этот обходительный молодой человек с утонченными манерами.
Лафонтен долго искал свой жизненный путь. Лишь к тридцати годам он окончательно выбрал поэтическое поприще. Первое печатное выступление его состоялось в 1654 году - Лафонтеном была опубликована переработка пьесы Теренция «Евнух». Успех этой публикации создал предпосылки для переезда поэта в Париж.
Родственники Лафонтена выхлопотали ему прием у всесильного временщика
Фуке. Встреча состоялась в Париже в 1657 году. Генеральный
контролер благосклонно отнесся к начинающему поэту и обещал свое
покровительство. Вскоре Лафонтен получил солидную пенсию, за которую
обязан был сочинять по стихотворению в месяц.
В годы покровительства Фуке поэтом были созданы многочисленные сонеты, баллады и мадригалы. Писал Лафонтен в свободной, непринужденной манере, что резко отличало его от модных тогда поэтов претенциозной школы. В результате Лафонтен быстро выдвинулся при дворе. Его сразу же приняла литературная элита Парижа. С 1659 по 1665 год поэт был деятельным членом кружка «пяти друзей» - Мольера, Буало, Расина, Шапелля и самого Лафонтена.
В 1661 году умер кардинал Мазарини, и Людовик XIV начал свое самостоятельное правление. Гнев короля на притеснявшего его в средствах Мазарини обратился на сподвижников покойного. В особую немилость попал Фуке.
В отличие от многих других любимцев министра Лафонтен не просто остался благодарным к низвергнутому вельможе, но даже открыто выступил в его поддержку. В 1662 году поэт опубликовал элегию «К нимфам в Во», в которой выразил свое сочувствие бывшему министру, а в 1663 году написал «Оду королю» в защиту Фуке.
Независимый тон стихотворных посланий, в которых Лафонтен заступался за опального министра, вызвал устойчивое озлобление у Людовика XIV и его фаворита Кольбера. С тех пор и зародилась их упорная враждебность к писателю.
В 1663 году был вынесен приговор Фуке, осудивший его на пожизненное заключение. В том же году отправился в изгнание и Лафонтен. Местом его ссылки стал Лимож. Свое путешествие в Лимож Лафонтен описал в письмах к жене, которые признаны ныне шедевром эпистолярного искусства XVII столетия. Одновременно поэта лишили королевской пенсии, в дальнейшем он ее более не смог восстановить и жил на средства, которые выдавали ему частные меценаты.
В Лиможе опальный стихотворец жил недолго. В 1664 году он нашел покровительницу в лице оппозиционной королю герцогини Бульонской (Буйонской), которая помогла Лафонтену вернуться в Париж. Поэт поселился в ее доме и жил там до 1672 года, когда патронесса охладела к своему любимцу. Помогала ему в эти годы и герцогиня Орлеанская, но ко времени ссоры поэта с его главной покровительницей она умерла.
Лафонтен посвятил герцогине Бульонской целый ряд своих известных произведений. Прежде всего это скабрезные «Сказки и рассказы в стихах». Сюжеты их были взяты из сочинений Боккаччо, Петрония, Апулея, Ариосто, Рабле, Маргариты Наваррской и других. «Сказки» имели громкий скандальный успех. Они выдержали четыре издания в течение 1667-1674 годов, после чего были запрещены Кольбером как произведения, подрывающие авторитет церкви и религии.
Герцогине Бульонской посвятил Лафонтен и первые шесть книг своих басен, вышедших в свет в 1668 году под названием «Басни Эзопа, переложенные в стихи Лафонтеном». Пока что это были просто модные тогда стихотворные повторения древнегреческих текстов.
Попутно поэт издал маленький роман в прозе «Любовь Психеи и Купидона». Обрамлением сюжета романа служит поездка четырех друзей-литераторов за город в Версаль. По дороге они беседуют, перемежая разговор чтением истории любви Психеи и Купидона. Долгое время считалось, что прототипами собеседников стали сам Лафонтен, Буало, Мольер и Расин. Ныне литературоведы категорически отрицают такую трактовку.
После разрыва с герцогиней Бульонской Лафонтен оказался в сложном положении. Он не мог существовать без помощи меценатов. Таковых поэт нашел в лице янсенистов и их верной соратницы маркизы де ла Саблиер. По приглашению благодетельницы Лафонтен поселился в ее доме и жил там до кончины маркизы в 1693 году.
Характер у госпожи де ла Саблиер был легкий и веселый, но отличалась она и глубоким умом - изучала и отлично знала физику, математику и астрономию. Однако более всего маркиза славилась своими любовными приключениями.
Никто не отрицал вопиющую легкомысленность Лафонтена. Но по поводу его отношений с меценатками в мировом литературоведении сложились два устойчивых мнения: либо поэт был порочным и двуличным человеком, либо он являлся рассеянным сомнамбулом, витавшим по преимуществу в мечтах, человеком вне мира сего, постоянно нуждавшимся в неусыпном руководстве и опеке.
В 1678 году появилось новое издание басен Лафонтена с посвящением маркизе де ла Саблиер. В него вошли одиннадцать книг. Второй выпуск басен по поэтическому обаянию и идейной глубине представляет собой вершину творчества поэта. Здесь впервые сложился облик привычной нам формы басни. Это стихотворение, написанное в вольной форме. Строится оно, как маленькая драма: с экспозицией, интригой и развязкой, с мастерским диалогом, с чисто драматической обрисовкой персонажей посредством их поступков и языка. В конце или в начале произведения выводится мораль.
Любимца придворной знати Лафонтена давно прочили в члены Французской Академии. Против был король. Только после личного разговора с поэтом, во время которого последний обещал образумиться, Людовик XIV дал разрешение на избрание. В 1684 году Жан Лафонтен стал членом Академии.
Сразу же после избрания поэт обратился к жанру драмы. В течение 1680-х годов им в соавторстве с актером Шанмелэ были созданы слабенькие комедии «Раготен», «Флорентиец» и «Волшебный кубок».
Маркиза де ла Саблиер была очень религиозной женщиной. Под ее влиянием в конце жизни Лафонтен отрекся от своих «безбожных» сказок. Он обратился к Богу и стал верным сыном католической церкви.
Кончина маркизы в 1693 году стала страшным ударом для престарелого поэта. Он был вынужден покинуть гостеприимный дом. Рассказывали, что в раздумьях, куда податься, Лафонтен вышел на улицу и неожиданно встретил своего старого знакомого, господина д’Герва. Узнав, что тяготит поэта, д’Герва пригласил его в свой дом.
Я как раз к тебе и направлялся, - объявил воспрянувший духом Лафонтен.
В 1694 году поэт выпустил в свет третье издание басен, куда вошла последняя, двенадцатая книга. Одновременно он написал парафразы на псалмы.
* * *Вы читали биографию (факты и годы жизни) в биографической статье, посвящённой жизни и творчеству великого поэта.
Спасибо за чтение. ............................................
Copyright: биографии жизни великих поэтов
Жан де Лафонтен - знаменитый французский литератор, живший в 17 веке. Один из известнейших европейских сочинителей басен. Его произведения в нашей стране переводили Крылов и Пушкин. Многие подобные сочинения воспринимают как оригинальные творения русских автором. Эта статья будет посвящена жизни, творчеству и некоторым произведениям писателя.
Биография (Жан де Лафонтен): ранние годы
Родился писатель 8 июля 1621 года в небольшом французском городке Шато-Тьерри. Его отец служил в лесном ведомстве, поэтому все детство Лафонтена прошло на природе. Об этом периоде его жизни известно довольно немного.
В 20 лет будущий писатель решает получить духовное звание, для чего вступает в братство ораторианцев. Однако больше времени уделяет поэзии и философии, нежели религии.
В 1647 году его отец решает отойти от должности и передает ее сыну. Родитель выбирает и невесту для него - 15-летнюю девушку, живущую в этом же городе. Лафонтен отнесся к своим обязанностям без должной ответственности и вскоре уехал в Париж. Жену он с собой не взял. В столице писатель прожил всю свою жизнь, окруженный друзьями и поклонниками. О своей семье он не вспоминал годами и редко приезжал в родной город, чтобы навестить.
Прекрасно сохранилась переписка Лафонтена с женой, которая являлась поверенной его любовных приключений. Он практически не знал своих детей. Дошло до того, что, повстречав в гостях сына, писатель не узнал его.
Столица благоволила Лафонтену. Ему была назначена немалая пенсия, аристократы покровительствовали ему, толпы поклонниц не позволяли скучать. Сам писатель умудрялся сохранять независимость. И даже в хвалебных стихотворениях оставался насмешливым.
Первую известно Лафонтену принесли стихи, написанные в 1661 году. Посвящены они были Фуке, другу писателя. В произведении Лафонтен заступался за сановника перед королем.
Именитые знакомые
Жан де Лафонтен, несмотря на то что прожил почти всю жизнь в Париже, не имел в столице своей квартиры. Первое время он жил у герцогини Бульонской, которая ему покровительствовала. Затем 20 лет снимал номер в отеле, принадлежавшем мадам Саблиер. Когда последняя умерла, писатель переселился в дом знакомого.
С 1659 по 1665 год Лафонтен был членом клуба «пяти друзей», в который входили Мольер, Буало, Шапелль и Расин. Среди друзей писателя также был и Ларошфуко. Единственное место, куда поэту не было доступа, королевский дворец, так как Людовик XIV терпеть не мог легкомысленного писателя. Это обстоятельство сильно замедлило избрание поэта в академию, в которую его приняли лишь в 1684.
Последние годы и смерть
В последние годы жизни Лафонтен стал верующим, благодаря влиянию мадам Себлиер. Однако легкомыслие и рассеянность его так и не покинули. В 1692 году писатель тяжело заболевает. Это событие сильно повлияло на отношение Лафонтена к миру. Он потерял вкус к мирским утехам и жизни. Писатель еще больше обращается к богу, начинает перечитывать Евангелие. Лафонтен все больше задается вопросами о жизни после смерти, существовании ада и рая. Его беспокоит грядущее наказание.
Создатель басен
Критики давно говорят о том, какое огромное влияние на историю литературы оказал Жан де Лафонтен. Басни писателя действительно сравнивают с образцом нового литературного жанра. Поэт позаимствовал у древних авторов (Эзоп, Федра) внешнюю фабулу, но кардинально изменил стилистику и содержание.
В 1668 году в свет вышли шесть томов басен, носивших название «Басни Эзопа, переложенные на стихи Лафонтеном». Именно в этих книгах оказались самые знаменитые произведения, которые впоследствии в нашей стране были переложены Крыловым.
Своеобразие произведений
В своих баснях Жан де Лафонтен менее всего внимания уделяет моральной стороне. В произведениях он учит трезво смотреть на жизнь, пользоваться людьми и обстоятельствами. Неслучайно у него торжествуют хитрость и ловкость, а доброта и простоватость проигрывают. У поэта совершенно отсутствует сентиментальность - выигрывают только те, кто может управлять своей судьбой. В своих баснях Лафонтен перенес на бумагу весь мир, всех живущих в нем существ и их взаимоотношения. Писатель показывает себя знатоком человеческой природы и нравов общества. Но он не обрушивается на все это с критикой, а находит трогательные и забавные моменты.
Популярны басни Лафонтена были и потому, что обладали образностью языка, необычайным ритмическим рисунком, красотой поэтических отступлений.
Жан де Лафонтен, «Лисица и виноград»
Сюжет басни прост: проголодавшаяся лисица проходим мимо виноградника. Плутовка решает полакомиться им. Она влезает на забор, но никак не может дотянуться до заветного кушанья. Промчавшись какое-то время, лиса спрыгивать на землю и заявляет, что не увидела ни одной спелой ягоды.
Узнать в этой ситуации случай из жизни довольно легко. Часто люди, которые не смогли добиться поставленной цели или получить какую-либо вещь, говорят, что и задумка их была бесполезна, да и вещь не очень нужна.
Фильм о писателе
В 2007 году вышла картина под названием «Жан де Лафонтен - вызов судьбе». Фильм был снят французским режиссером Даниэлем Винем. Сценарий написал Жак Форжа. Картина рассказывает о парижской жизни писателя. В это время арестовывают его знатного покровителя Фуке, от которого зависело будущее Лафонтена. Поэт бросает все свои силы, чтобы помочь ему. Он совершенно забывает про свою семью, живущую в глухой провинции, забрасывается сочинительство. Лафонтен обращается за помощью к Буало, Расину, Мольеру, но толку от этого немного. Спасает поэта герцогиня Больонская, которую он практически не знает. Она помогает поэту не только разобраться с финансовыми проблемами, но и осознать свое призвание литератора.
Статьи по теме
